Новый закон о банкротстве: оценка эффективности

Сергей Юрьев, партнер CMS Russia, – об изменениях в закон о банкротстве, его эффективности для минимизации рисков недобросовестных действий и деятельности арбитражных управляющих с СРО.

R&L: Наблюдается ли увеличение числа дел о банкротстве после окончания моратория, связанного с пандемией?

С. Юрьев: Исходя из судебной статистики и общего объема работы, количество банкротных дел увеличивается, однако это вряд ли связанно с вводившимся мораторием на банкротство, но скорее со снятием карантина и возобновлением нормальной работы судов.

R&L: В чем необходимость принятия нового закона и чем плох действующий?

С. Юрьев: В текущем законодательстве много неработающих или неэффективно работающих положений, что зачастую приводит к неэффективной защите интересов кредиторов или банкрота, а также к злоупотреблениям со стороны различных лиц. Положения текущего законодательства довольно запутаны и требуют упрощения и унификации со сложившейся судебной практикой.

R&L: Насколько действующий закон является инструментом для передела собственности и что нужно прописать в новом законе, чтобы исключить возможность его использования для передела собственности?

С. Юрьев: Институт банкротства изначально предназначен для перехода объектов от неэффективных к новым собственникам. Злоупотребления бывают везде - и со стороны банкротов, и со стороны кредиторов и арбитражных управляющих. Для минимизации рисков недобросовестных действий необходимо закрепление большей прозрачности процедур банкротства и действий управляющих, ужесточение ответственности управляющих как в рамках законодательства, так и в рамках саморегулируемых организаций управляющих.

R&L: Андрей Белоусов заявил о том, что «”квазирейдеры”, используя пробелы в законодательстве о банкротствах, выводили «триллионы рублей», в том числе за рубеж». Что имеется в виду, какие схемы использовались при этом, каким образом в новом законе можно поставить препоны для такого рода деятельности? ∙ Чьи права в большей степени защищает действующий закон о банкротстве – кредитора или должника?

С. Юрьев: Текущее законодательство направленно на паритетную защиту интересов всех лиц, участвующих в банкротстве, однако оставляет большое количество лазеек для недобросовестных лиц с любой стороны (как для кредиторов, так для банкротов и аффилированных лиц и арбитражных управляющих). Для устранения возможности проведения «контролируемых» банкротств (путём создания искусственной задолженности и соответственно, назначения «карманного» арбитражного управляющего, действующего в интересах лишь одного кредитора) необходимо исключить возможность создания аффилированных задолженностей и разработать процедуры назначения независимого арбитражного управляющего.

R&L: Какие кредиторы наиболее защищены – трудовой коллектив, частные кредиторы, государственные? Стоит ли ожидать изменения баланса в деле защиты прав (должник-кредитор) от нового закона, в какую сторону?

С. Юрьев: Новое законодательство будет направлено не защиту интересов всех лиц, участвующих в банкротстве и будет призвано обеспечить отсутствие злоупотреблений с любой стороны.

R&L: Насколько эффективен действующий закон в части восстановления финансовой состоятельности должника? Чем на практике чаще всего заканчивается дело о банкротстве – восстановлением кредитоспособности предприятия или распродажей имущества и ликвидацией? Почему это происходит?

С. Юрьев: Как правило, в восстановлении финансовой состоятельности должника наиболее заинтересованы текущие собственники должника, которые и предпринимают максимум усилий для восстановления нормальной деятельности должника. Однако, если восстановление невозможно, собственники начинают «спасать» активы предприятия, выводя их с нарушение приоритетности и законодательства в иные подконтрольные лица, нарушая интересы кредиторов. После таких операции иного пути нежели ликвидация и распродажа оставшихся неликвидных активов у должника не остается.

R&L: Должно ли законодательство о банкротстве в первую очередь быть направлено на восстановление деятельности попавшего в сложную ситуацию предприятия?

С. Юрьев: Законодательство должно быть направлено на соблюдение интересов всех участвующих лиц – все кредиторы как правило заинтересованы в получении всей суммы своей задолженности, пусть и в более растянутые сроки, а должник и его собственники – в сохранении действующего предприятия и восстановлении состоятельности предприятия. Соответственно, в большинстве случаев интересы добросовестных лиц должны совпасть, но сохранение должника как действующего лица во много зависит от рыночной конъектуры.

R&L: Как можно оценить деятельность арбитражных управляющих с СРО, можно ли говорить, что в стране появился эффективно действующий институт профессиональных специалистов, деятельность которых способствует восстановлению деятельности попавших в процедуру банкротства предприятия?

С. Юрьев: На данный момент эффективность страдает в силу возможности назначения контролируемых управляющих и слабая подотчетность управляющих СРО. Независимость процедуры назначения управляющих и усиление роли СРО должно привести к положительным результатам.

R&L: Как можно оценить предлагаемые новеллы в закон: замену процедур наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления на сокращение на реабилитационную процедуру по реструктуризации долгов и ликвидацию предприятия-должников, запрет контролирующему бенифициару на назначение арбитражного управляющего, изменение системы выбора арбитражного управляющего, увеличение ответственности СРО арбитражных управляющих в случае нанесения ущерба?

С. Юрьев: Положительно, упрощение законодательства приведет к упрощению и большей транспарентности процедур банкротства, одновременно снизив риски возможных злоупотреблений.