Образование умерло, да здравствуют компетенции!

Олег Брагинский, основатель «Школы траблшутеров», директор «Бюро Брагинского»

Грустные ясельные традиции

В садик ребёнка приводят родители или машиной доставят водители, предков задачи – одеть, накормить, а воспитателей – посторожить. Грустно заходит во двор малышня, изредка рёвом денёк усложняя: растягивает колготочки, заляпывает футболки-сорочки да рвёт носочки.

Собирают листочки, ковыряются в песочке, не ходят поодиночке. Заточены в оградках, спят в кроватках, мечтают о шоколадках: родители на работе, отказывают в заботе. Время быстро пролетает, и ребёнок вырастает. Жить без ласки привыкает: вздыхает, скучает, страдает.

В шесть годочков уже не до цветочков, созрела детвора – в школу пора. Знаний ещё нет, надо идти в свет: портфель собирать, форму покупать, цифры считать. Лица прелестны, таланты неизвестны, куда податься, чтобы круто заниматься? Эх, была б оказия, шли бы все в гимназию!

Строгая бесполезность школ

Парадность первого сентября знаменуется пробуждением – вместо вкушения плодов наук начинаются хвастовство ученическими принадлежностями и соревнование деликатесностью перекусов. Уроки кажутся недоразумением, на преподавателей жалуются родителям, хочется обратно в сад.

Предки демонстрируют чудеса макиавеллизма, уговаривая пять дней посещать класс, чтобы оставаться дома на выходных. Обман всплывает через день – близкие люди впервые подставляют столь круто. Дитя мажет щёки слезами, клянёт предателей-недоброжелателей.

Программа осваивается вяло, оценки не заслуживаются, а высиживаются. Учителя вещают скучно, но их слушают послушно. Выпускные экзамены мнятся билетом на волю, последняя линейка завершает цикл подавления личности. Открыты пороги, просторны дороги, прощайте педагоги!

Отсталость программ вузов

Долги родителей завершаются проталкиванием в институт: поселение в общежитие, первые вечеринки, передачи из дома. Манящая свобода требует буйства, прогулов, бесчинств: живут студенты весело лишь до первой сессии, далее отчисления, проводы, расставания, армия или волчий билет.

Гранит знаний обходим стороной: не будим лихо, пока тихо. Начинается халтура, где становится ясна изнанка судьбы: руководят не умные, а ушлые, ценны не способности, а хитрые подробности. Доценты и профессора оказываются неудачниками, ставящими тройку за коньяк.

Аттестат сменяет диплом, птенцы повисают на краю гнезда: работы нет, пыль амбиций стоит Александрийским столпом. Квалификация получена, но от зарплаты отделяет пропасть гордыни, множенная на тщеславие: недостойно ходить рядовым – хочется генеральствовать.

Глупость второго образования

Слабовольным отлыниванием от добывания средств становится добровольная переквалификация, подчёркивающая ошибочность «чернового» образования. Мудрых не провести: вуз выбирается с прицелом на престижность, многие предметы получается зачесть, чтоб за парту снова сесть.

Прежние знания пригождаются, дисциплины даются проще, сидеть на лекциях спину не ломит. Правила сдачи лабораторных и курсовых ясны, заковыристые названия симпозиумов и коллоквиумов не пугают. Четвёртая пятилетка взросления под присмотром близится к концу.

Жизнь аспирантов со стороны кажется мёдом – работа непыльная, уважения достаточно, коридоры привычны. Знакомым и близким сообщаем решённое: «А что? Отличный вариант: дорога известна, корпус родной, устроюсь с другой стороны трибуны – вещать смогу!»

Анекдотичность учёных степеней

Разменивая тридцатник, ходим на лекции, не боясь опоздать, киваем щебечущей молодёжи, свысока смотря в зеркало юности. Называться педагогом кажется престижным, пока на кафедре не закрывают рот – в какой-то момент вопрос встаёт ребром: «Когда диссертацию защищать будете?»

Судьба становится немила – грезится сдача кандидатских минимумов, написание статей в ВАКовские сборники, унижение при рассмотрении трудов оппонентами. Но выбор сделан, обещание дано, под сверлящими глазами боязно отступать. Снова конспекты, библиотеки, штурмовщина.

Вымучивается тема, согласовывается название, подбирается литература. Текст даётся с трудом, научной новизны нет, успокаивает то, что и другие не парились. Печатные листы сшиваются в кирпич, позор защиты, к счастью, не вечен, научная попойка скрадывает наметившиеся обиды.

Кошмар начальных стажировок

Очередное повышение должности или зарплаты адресовано не нам, из перспективного молодого учёного превращаемся в залежалый просроченный товар. Недоразумение напрягает настолько, что из академической тюрьмы хочется линять. Точку ставит пересмотр «Побег из Шоушенка».

Трудовая книжка заполнена парой разворотов: отдел кадров вёл летопись со дня поступления. Резюме сочиняется легко, несмотря на блёклость реальных достижений. Научные звания и учёные степени выглядят горделиво, тем более что работающие регалиями не запаслись.

Первый день знаменуется коронной фразой американских сержантов в дешёвых армейских боевиках: «Забудьте всё, чему учили!» Страх, ужас и трепет сковывают движения, замораживают мозги, лишают воли к борьбе. Покорно сдаёмся: «Значит, так угодно судьбе».

Бредовость внутреннего обучения

Слащавые кадровики демонстрируют офис, показывают туалет, доводят до кулера. Стартует курс молодого бойца, где прыткие теоретики поражают будущих практиков: новомодные методики, мотивирующие лозунги, бодренькая заставка на экран, дружеские объятия с поцелуями.

Бесплатный кофе, хрустящие снеки, пиво с пиццей по пятницам. Коллеги кажутся милыми, работа сносной, план, по слухам, выполним. На деле: холодные звонки, муторные переговоры, впаривающие продажи. Результат отрицательный, но лидеры есть – чужие достижения в момент сбивают спесь.

Замыкать нижнюю часть рейтинга стыдно, начинаются метания – ищется место подальше от злобных клиентов и начальственных этажей. Забиваемся в затхлую коморку ксерокопировать, сканировать, сравнивать. Работа пыльная в прямом смысле, зато тренеры над душой не рычат.

Убожество горизонтальных ротаций

Задор в глазах сменяет убийственная печаль – блестящая карьера не срослась, зато не спились, по наклонной не сошли. Ловкость обращения с оргтехникой поражает новичков, вызывая брезгливость старожил. К счастью, начальник давно подыскивал нестроптивого в боковой ряд.

Не повышение, но тоже движение, ещё не всплыли, замедлив падение, в придачу получили людей в подчинение. Распрямляем плечи, втянули живот, набрали воздуха и открыли рот, раздаём задачи, создаём отчёт, горделиво пестуем собственный народ. Смысла стало больше, не наоборот!

Тотальная некомпетентность власть предержащих враз отражается на нижестоящих: они превращаются в ленно сидящих, скромно лежащих и тупо смотрящих. Развиваться оказывается немодно, чужеродно и бесплодно. Никто не ценит устремленья и потуги обученья.

Утопичность пожизненного найма

Годы отсидки на скамейке запасных приносят неприятные плоды: в один прекрасный день шеф нас просит подойти. Говорит о преданности, лояльности, идеальности, но слова звучат иначе – о банальности, буквальности, тривиальности. Старую клячу ведут на убой.

Карьера не может идти только в гору, но ровная кардиограмма устраивала по сей день, так зачем же срываться в крутое пике? Может дело в поводке или старом косяке? К сожаленью во время пути «пёсик» не смог подрасти, оказавшись не ахти, позволил себя обойти… знать пора ему отойти.

Утром сбитый лётчик обнаруживается дезориентированным на кухне, смотрясь в точку, держась за почку: машина в рассрочку, как пистолет к височку. Сидит в одиночку, теребит мочку, не готов к шажочку. Ему бы «щеночку», на прежнюю цепочку, в сорочке постылой к привычному станочку.

Изящность пространства компетенций

Из судьбы печальной извлечём урок, чтоб работал чётко наш энергоблок: знания полезны, и они важны, но герою главному совсем не помогли. Ни к чему размазывать свой менталитет, выскажем публично безнравственный секрет: дело не в умениях и соображениях, а в неверно заданных ошибочных движениях.

Знания отточены, навыки крепки, вроде спец приличный, если по-людски, но ржавеет ножик, и тарелка бьётся, поэтому карьера точно оборвётся. Чтобы ехать долго, нужен верный путь, а ещё брезгливость здорово б стряхнуть, палочкой волшебной на себя взмахнуть, кожу загрубевшую враз перетянуть.

Сколько можно верить в профессий скудный миф, увольнения косят под прежний лейтмотив: трудились вы неплохо и были нам верны, но дни в родной компании уже завершены. В какой-то миг прекрасный надеялись на чудо, решили, что дойдёте до конца маршрута… но ошиблись люто.

Красота радиального совершенствования

Попробуем-ка к старту на момент вернуться, чтоб решить, как действовать, чтоб не лохануться. Выбрать направление, уяснить задачу, чтоб сидя на пенсии не ныть на недостачу. Распутаем клубочек, посмотрим между строчек, марафон затеем, чтоб без проволочек.

Монитор отклоним, глянем на спидвей и маршрут поищем тот, что поскорей. Мир пошире нужен, важен главный путь, хочется моргнуть и крыльями взмахнуть. В соперники наметим самого себя, обрубай канаты, ближних возлюбя, но с высот сегодня хочется икнуть: от ошибок прежних нам не драпануть.

Нет второстепенного, нынче важно всё, из спиц разнообразных сложится колесо. Проволочка каждая длину иметь должна, чтоб служить надёжно и пахать сполна, поэтому не стоит сызмала косить, умных педагогов ленью изводить. Гордо поднимаем знамя конкуренции, освоим постепенно мегакомпетенции.

Коварство словесных индикаторов

Поступки – это круто, но есть ещё слова, которые разносит противная молва. Речь сперва отточим, пусть как речка вьётся, где лодка собеседника на камни не наткнётся. Говорим не быстро, излагаем внятно, плетём мыслекосичку бодро и понятно.

Клиентов не ругаем, шефа не браним, вдруг интервьюер крайне уязвим. Причины ищем в точку и берём вину, ловим визави, словно на блесну. Пусть он очаруется, заглотив наживку, ведь никто не клюнет на явную фальшивку.

Помним о прослушке и цедим слова, пусть от нас повеет святая синева. Протокол рассмотрит самый важный босс, правда, их сегодня много развелось. О себе расскажем, не стесняясь петь, выпятим прекрасное, только не свистеть.

Предательство маркеров поведения

Позы, жесты, мимика качают разговор: рассогласование как прямой укор, значит, нужно загодя потренироваться, чтоб в ловушки подлые с ходу не нарваться. Прямо держим спину и глядим в глаза – словно муравей, а не стрекоза и трудиться станем, не смотря в окно, чай на стол не ставим – так заведено.

Ногою не качаем, рукою не трясём, ничем не намекаем, всё перенесём. Галстук нам не давит, юбка не полнит, голос ровнотихий вовсе не дрожит. Спокойно отвечаем на любой вопрос – не на тех нарвался из HR барбос. Резюме, как струнка, внешний вид – атас, на Землю опустился фирменный Парнас.

Такого на работу сразу надо брать, признавать, лелеять и переживать: вдруг соперник ушлый подло уведёт, но секретный всё же отыскался ход: «Мы тебе предложим сесть под небосвод, людом станешь править словно кукловод!»

Роскошь масштабного влияния

Сидя на вершине важно точно знать: где, когда и с кем чары выключать, ведь задачей ставим не коллегам нравиться и точно не мечтаем тупицею прославиться. Займёмся построением прорывных команд – будущих успехов крутых детерминант.

Выйдем за пределы просторных кабинетов, покинем залы душные скучных комитетов, ставку резво сделаем, словно в казино – распахнём в компании на миры окно. Опыт самый лучший станем привлекать, ведь привычных лидеров надо обгонять.

Для интеллигенции запустим интервенции, пусть себя почувствуют в пространстве компетенции. От ясельной традиции к широте влияния – завершаем опус ценностью познания. Важно не фальшивое, наносное кружево, зрите глубже в корень, чтоб быть во всеоружии.