В сухом остатке. Закон о товарных агрегаторах, всеобщая «чипизация» и WannaCry: вопросы остаются открытыми

Дамоклов меч над товарными агрегаторами по-прежнему ощутим
Май 2017 года запомнится прежде всего целым рядом открытых вопросов, так или иначе волнующих всех участников рынка. Так, до сих пор неясна судьба многострадального законопроекта о регулировании товарных агрегаторов, который находится в разработке еще с 2015 года.

В марте текущего года он был утвержден правительством и отправлен в Госдуму, однако участники рынка тут же начали активно протестовать против последней версии, в один голос утверждая, что текст документа не был согласован с ними. В конце апреля ситуация вроде бы сдвинулась с мертвой точки, в т. ч. после направления президентом РСПП Александром Шохиным письма депутатам Госдумы с поправками к законопроекту о товарных агрегаторах. В документе предлагалось исключить нормы, регулирующие продажу услуг, пересмотреть положения об ответственности агрегаторов и уточнить нормы о возврате денег покупателю.

Регуляторы обещали учесть мнение отрасли, выступающей за исключение из поправок регулирования услуг и ограничения ответственности агрегаторов. Напомним: изначально предполагалось, что они отвечают только за предоставление заведомо недостоверной информации. В текущей версии на агрегатора возлагается ответственность за все случаи предоставления недостоверной информации вне зависимости от того, был заключен договор покупателя с продавцом (исполнителем) на сайте агрегатора или нет. Таким образом, как следует из выводов НИУ ВШЭ и рабочей группы, внесенный в Госдуму проект, по сути, уравнивает продавца и агрегатора. Например, последняя версия законопроекта предполагала, что агрегаторы несут полную ответственность перед покупателем на всю сумму покупки, если товар оказался некачественным или покупатель был введен в заблуждение интернет-магазином.

В начале мая в СМИ проскользнула информация, что Минпромторг якобы исключил из проекта Стратегии развития электронной торговли в России блок о регулировании деятельности товарных агрегаторов.

Мы обратились к участникам рынка с просьбой разъяснить текущую ситуацию и поделиться своим мнением по поводу ее развития. Президент Национальной ассоциации дистанционной торговли Александр Иванов опроверг сведения о недавней инициативе Минпромторга.

«Дальнейшая судьба данного проекта на самом деле пока еще никому не ясна. Но могу сказать точно – на данный момент о том, чтобы полностью выкинуть этот проект из стратегии, речи не идет. В ходе парламентских слушаний, состоявшихся в конце апреля, было высказано множество замечаний к тексту проекта, основным из которых является отсутствие мотивации – статистической, логической, бизнесовой, направленной на защиту прав потребителей – для совершения такого рода «наезда» на агрегаторов. Единственное разумное положение законопроекта – максимально полное информирование клиентов агрегаторами о компании-продавце – и так тщательно выполняется. Против этого требования никто не выступает, все согласны с тем, что вреда от его закрепления на законодательном уровне не будет».

На взгляд А. Иванова, «нет никакой необходимости ломать законодательство, аргументируя это целью развивать рынок в кажущемся кому-то правильном направлении или защитить чьи-то права… Дело в том, что в данной ситуации механизм работает идеально, и потребности что-либо ломать в законодательстве не видит никто, кроме самих законодателей». По его словам, согласно данным НАДТ, доля жалоб на работу магазинов незначительна сегодня в сравнении с общим количеством покупок. Так, в 2016 году было совершено 385 млн покупок, зарегистрировано 8,7 тыс. жалоб на онлайн-ритейлеров, из которых только 404 конфликта не удалось решить в досудебном порядке. «Если же сравнивать масштабы проблемы с офлайн-ритейлом, говорить, оказывается, вообще не о чем. Причем статистики по жалобам на агрегаторов как таковой вроде бы даже не существует, по крайней мере у нас такой информации нет. И по сравнению с традиционным ритейлом интернет-торговля с этой точки зрения выглядит достаточно цивилизованной и не требует репрессивных мер. Кроме того, – резюмировал А. Иванов, – любое новое постановление неизбежно запускает конвейер неких действий, приводящих к удорожанию продукта для конечного потребителя».

Согласно данным НАДТ, доля жалоб на работу магазинов незначительна сегодня в сравнении с общим количеством покупок

В пресс-службе «Яндекс.Маркета», крупнейшего российского интернет-агрегатора, который больше других может пострадать от введения нового закона, нам сообщили, что на этапе согласования законопроекта было принято решение о необходимости пересмотра действующей версии документа, т. к. она не учитывала той роли, которую выполняют товарные агрегаторы на рынке. «Мы находимся в постоянном диалоге с ведомствами, ответственными за формирование документа, с общественными и правительственными организациями, и готовы активно участвовать в доработке законопроекта, – прокомментировал представитель компании. – Нами были направлены предложения по корректировке текущей версии документа, которые являются сбалансированными с точки зрения соблюдения прав и законных интересов всех участников регулируемых правоотношений и при этом нацелены на повышение уровня правовой защищенности потребителей».

Чипированная икра
На фоне повсеместной чипизации всей страны¹ не стала сюрпризом новая инициатива правительства по маркировке красной и черной икры для борьбы с браконьерством, которая может быть введена в 2018 году. Безусловно, вдохновляющее воздействие на сторонников этой идеи оказал успешный проект по маркировке меховых изделий, хотя корректность сравнения перспектив маркировки в столь различных отраслях остается под вопросом.

Как прокомментировал журналу «Retail & Loyalty» исполнительный директор «Рыбного союза» Сергей Гудков, данная государственная инициатива однозначно касается только некоторых видов икры. Ответ же на вопрос, чего именно государство попытается добиться при реализации проекта, пока неясен. По мнению эксперта, возможны два варианта развития событий: либо потоковый учет на каждой стадии движения товара, либо штучный.

В первом случае, сопоставив количество исходного природного сырья и дошедшего до потребителей продукта, можно оценить долю контрабандного товара на рынке. Если окажется, что на прилавках выложено на 50, 100, а то и на 200% больше какой-либо продукции, например черной икры, чем отражено в государственных информационных системах, фиксирующих ее происхождение, значит, мы имеем дело с черным рынком неучтенной продукции. Штучный же учет базируется на использовании совсем иных механизмов: уникальной маркировке каждой единицы и пошаговом отслеживании ее перемещения. Соответственно разные методы учета предполагают различные затраты на производственный сектор и на решение организационных вопросов.

Определившись с тем, что в проекте речь идет только о деликатесной продукции, следует также уяснить, что не получится в его рамках ставить в один ряд черную и красную икру. Вылов осетровых рыб на Каспии запрещен с 2005 года, можно продавать только икру рыб, выращенных в аквакультуре. Кроме того, несколько лет назад был принят закон, согласно которому обнаруженная нелегальная продукция из осетровых видов рыб подлежит обязательному уничтожению (до его вступления существовало множество схем вполне легального сбыта конфиската). Закон сработал: угроза уничтожения добытой продукции оказалась гораздо действеннее выплаты отступных, бизнес-интерес к такого рода аферам потерялся. Поток осетровых и нелегальной черной икры значительно сократился, но оставшиеся каналы сбыта – пусть и более сложные и дорогостоящие – продолжают влиять на конкуренцию на этом рынке. Вот на этом фоне государство и собралось бороться с нелегальной черной икрой. Эксперт добавил, что на текущий момент никакой достоверной информации относительно доли нелегальной икры на рынке не имеется, но исходя из открытых источников информации и мнений экспертов можно сделать вывод, что решение этой проблемы не носит системный характер.

Маркировка красной икры может негативно сказаться в первую очередь на бизнесе легальных производителей

На рынке красной икры более актуальной является проблема ее качества. Например, когда красная икра хранилась или перевозилась в неподходящих условиях, не соблюдался температурный режим, несколько раз замораживалась и размораживалась, добавляли загустители… Это лишь малая часть того, что происходит с красной икрой во время ее пути к покупателю. «Нелегальное производство есть, но оно не формирует рынок, а паразитирует на нем», – подчеркнул С. Гудков.

Таким образом, на рынке черной икры мы видим одну проблему – незаконный вылов осетровых в неизвестных масштабах, на рынке же красной икры совсем другую – низкое качество конечной продукции. В первом случае – риск для здоровья покупателей и колоссальные потери для государства и производителей, которые работают, выращивая рыбу в достаточно жестких условиях государственного контроля. Во втором случае потери, конечно, тоже есть, но они не столь ощутимы, и основной негативный эффект отражается на покупателях.

«И вот на фоне успеха чипизации шуб появляется государственная инициатива о маркировке икры, – анализирует С. Гудков. – Сложно понять, в какой именно момент в этом проекте появилась красная икра – экспертами неоднократно утверждалось, что это не только нецелесообразно, но и нереализуемо». Дело в том, что маркировка черной икры, как и маркировка шуб, предполагает наличие уникальной метки на каждой единице продукции. Такой механизм позволяет полностью контролировать движение товара и фиксировать всю информацию в регистрационной системе. Особых сложностей здесь возникнуть не должно, поскольку объем рынка маленький, эталонное маточное стадо на фермах учитывается поштучно, производственное стадо учитывается поштучно, выход сырья скрупулезно контролируется. Объем рынка черной икры исчисляется в тоннах. Что касается красной икры, объем сырья – 300–350 тысяч тонн, поштучный учет организовать невозможно. А продукции из него – больше 10 тыс. тонн, т. е. десятки миллионов банок. Погрешность учета – тот объем, который не отследит никакая система, – в черной икре может измеряться сотнями банок, а в красной – десятками тысяч. Следует учесть, что черную икру при приемке на оптовых складах или в рознице можно учитывать при приемке поштучно, что и происходит в реальности, а красную икру принимают коробами и паллетами, и никто каждую банку из коробки доставать для учета не будет – это просто нереально. Сегодняшняя система получения информации с чипов при паллетной приемке (тем более на жестяных банках) будет давать очень большую погрешность в количестве принимаемых банок, что парализует приемку на распределительных центрах. Одного этого достаточно, чтобы понять нереализуемость этого проекта. Реализация черной икры осуществляется в основном в крупных городах, в десятках магазинов и ресторанов. И хотя введение маркировки неизбежно скажется на себестоимости товара, дополнительно несколько десятков рублей за банку на спрос никак не повлияют. Повышение же стоимости миллионов банок красной икры незамеченным потребителями не останется. А необходимость учета в тысячах розничных точек, неизбежные ошибки в учете не прибавят популярности этой идее.

Маркировка красной икры может негативно сказаться в первую очередь на бизнесе легальных производителей, что в свою очередь повлияет на сбыт, на продаваемость этой продукции. «Ошибок сделают очень много, особенно на начальном этапе, затрат – немерено, а проблема некачественной икры, о которой я говорил ранее, решена так и не будет».

Проблема легализации красной икры, по мнению эксперта, могла бы быть решена путем интеграции информационных систем Росрыболовства, в которых отражаются данные по объемам выловленной рыбы и полученной икры, и системы Россельхознадзора, которая позволяет проследить движение этой продукции по рынку.

Задача же поштучного учета в этом сегменте абсолютно неактуальна. В этом случае в выигрыше, скорее всего, не останется никто: потребитель почувствует повышение цены и проголосует рублем, качество продукта при этом ему гарантировано по-прежнему не будет, производители тоже останутся в накладе, ритейлерам, в свою очередь, придется также столкнуться с большими организационными неудобствами, а вот получит ли государство свои налоги, пока никто утверждать не берется.

В итоге, резюмирует С. Гудков, мы видим, что маркировка черной икры действительно нужна и потребителю, и государству, и легальному производителю, при этом ее внедрение не повлечет существенных затрат и не будет связано с непреодолимыми организационными сложностями.

Кибератака как повод для переосмысления глобальной политики
В заключение обратимся к злободневной теме массовой вирусной атаки, случившейся 12 мая. Как известно, вирус-шифровальщик WannaCry заразил компьютеры более 200 тыс. юридических и физических лиц в 150 странах мира. И хотя атака не нанесла катастрофического ущерба российским учреждениям, мы видим множество поводов для тревоги. Связаны они в первую очередь с тем, что за последние тридцать лет сообщества киберпреступников достигли уровня глобальных корпораций, а урон от кибератак стал сопоставим от урона, нанесенного оружием массового поражения. Мир оказался не готов к такого рода угрозам, несмотря на многомиллиардные инвестиции в кибербезопасность. Не готовы к ним ни отдельные государства, ни международные регуляторы. Общество и государство по-прежнему склонны относиться к киберпреступности как к некому опасному нелегальному хобби. До сих пор не был создан Киберинтерпол, идея которого обсуждается уже не один год, а в России и других странах – национальная киберполиция.

Не случайно Владимир Путин призвал обсудить проблему кибербезопасности «на серьезном политическом уровне» с другими странами – по его словам, необходимо «выработать систему защиты от подобных проявлений». В этой связи хотелось бы напомнить нашим читателям, что блокировка ИТ-системы отдельных, пусть даже очень крупных, логистических операторов, ритейлеров или вендоров при всей своей масштабности и потерях – пустяк по сравнению с глобальными угрозами кибератак, и решать такие проблемы нужно всем миром, имея в виду не только профессиональное сообщество. Задача эта давно превратилась в проблему глобального уровня!

¹ В частности, в предыдущем номере Retail & Loyalty внешние эксперты журнала давали оценку проекту по маркировке обуви.